Военный корреспондент британской «Гардиан» Питер Баумант (Peter Beaumont) анализирует войну в Украине. По его словам, отсутствие надежной информации затрудняет оценку успехов и неудач российских военных.

«В конфликте на Украине, где информация решает все, поражает не то что известно, а очень большие области неизвестности.

И хотя комментаторы собрали и проанализировали все, что известно об операциях и действиях российских военных в Украине, пытаясь предсказать траекторию конфликта, то, что плохо изучено, может оказаться еще более важным.

В центре внимания оказался вопрос о потерях солдат и техники с российской стороны за полторы недели боевых действий.

За это время показы видео погибших и взятых в плен российских солдат, уничтоженной или брошенной техники стали обычным явлением, поскольку стало ясно, что российские войска потеряли многое, начиная от самолетов до боевых танков и даже целых конвоев.

Но потери — это не улица с односторонним движением. Гораздо менее ясен уровень потерь, понесенных украинскими войсками, без аналогичной лавины социальных сетей о российской стороне, демонстрирующей это. Украина, по понятным причинам, не хочет афишировать свои неудачи.

Несмотря на то, что появились некоторые изображения потерь техники — наиболее поразительным является потеря флагмана ВМС Украины, который был затоплен в порту на выходных. Наблюдателям оставалось гадать, что могло произойти из-за того, что не видно и что не происходит.

В качестве примера можно привести украинские ВВС и ПВО, которые сильно пострадали в первые дни конфликта. Хотя Россия заявила, что нейтрализовала украинскую систему ПВО, ясно, что некоторые ее возможности сохранились, но не в такой степени.

Это важно, потому что потери не является симметричной проблемой. Поскольку атаковать позицию сложнее, чем защищать, традиционно — и с учетом других преимуществ, таких как технологии, — военные планировщики считали, что атакующим силам требуется преимущество примерно три к одному.

На практике это означает, что российские военные планировщики, разрабатывая план вторжения на Украину, должны были предусмотреть в своих планах потери солдат или техники.

Опять же, мы не знаем, находится ли то, что мы видели, в пределах этих расчетов или превышает их.

Еще один вопрос, привлекший большое внимание, — это вопрос о прогрессе России в плане наступления, о котором много говорят на брифингах по обороне и разведке в западных столицах.

Хотя считалось само собой разумеющимся, что Кремль думал, что Украина легко падет в первые дни вторжения, мы на самом деле не знаем, какими были или продолжают оставаться российские военные задумки, и даже изменились ли эти планы.

Другими словами, когда кажется, что российские войска не продвигаются, значит ли это, что они «буксуют» из-за проблем или мы наблюдаем оперативную паузу? Или комбинация двух?

Эта перспектива была поднята в субботу в последнем обновлении Фредериком Каганом и его коллегами из аналитического центра Института изучения войны, когда они предположили, что российские силы в Украине «могли войти в краткую оперативную паузу 5 марта, поскольку они готовятся возобновить операции против Киева, Харькова, Николаева и, возможно, Одессы в ближайшие 24-48 часов».

Одно разведывательное предположение, сделанное до вторжения, — что Москва удовлетворится ограниченной кампанией на Донбассе и в Крыму — оказалось неверным, поскольку Россия нанесла гораздо более существенный удар, не в последнюю очередь в попытке захватить столицу Киев и свергнуть правительство Владимира Зеленского.

Затем возникает вопрос о том, насколько хорошо Россия контролирует территории, которые она, как заявляет, взяла под контроль. В то время как карты, широко опубликованные в средствах массовой информации и в других источниках, показывают большие территории, которые в настоящее время находятся под контролем российских военных, реальность такова, что эти карты в больших частях страны представляют собой упражнение по простому раскрашиванию дорог, контролируемых российскими войсками.

Тогда есть самое большое неизвестное из всех. Одна из ключевых концепций в понимании конфликтов и их потенциальных результатов заключается в том, где государства находятся в диапазоне от уязвимости до большей устойчивости после начала конфликта. Этот вопрос охватывает все, от социальной сплоченности в конфликте до способности поддерживать затяжные военные действия, особенно национальную мобилизацию для ведения войны.